Притом же мы тотчас повернули в ворота.
В избе Аннушки не было; она уже успела прийти и оставить кузов с
грибами. Ерофей приладил новую ось, подвергнув ее сперва строгой и
несправедливой оценке; а через час я выехал, оставив Касьяну немного денег,
которые он сперва было не принял, но потом, подумав и подержав их на ладони,
положил за пазуху. В течение этого часа он не произнес почти ни одного
слова; он по-прежнему стоял, прислонясь к воротам, не отвечал на укоризны
моего кучера и весьма холодно простился со мной.
Я, как только вернулся, успел заметить, что Ерофей мой снова находился
в сумрачном расположении духа... И в самом деле, ничего съестного он в
деревне не нашел, водопой для лошадей был плохой. Мы выехали. С
неудовольствием, выражавшимся даже на его затылке, сидел он на козлах и
страх желал заговорить со мной, но, в ожидании первого моего вопроса,
ограничивался легким ворчаньем вполголоса и поучительными, а иногда
язвительными речами, обращенными к лошадям. "Деревня! - бормотал он, - а еще
деревня! Спросил хошь квасу - и квасу нет... Ах ты, Господи! А вода - просто
тьфу! (Он плюнул вслух.) Ни огурцов, ни квасу - ничего. Ну ты, - прибавил он
громко, обращаясь к правой пристяжной, - я тебя знаю, потворница этакая!
Любишь себе потворствовать небось... (И он ударил ее кнутом.) Совсем
отлукавилась лошадь, а ведь какой прежде согласный был живот... Ну-ну,
оглядывайся!.."
- Скажи, пожалуйста, Ерофей, - заговорил я, - что за человек этот
Касьян?
Ерофей не скоро мне отвечал: он вообще человек был обдумывающий и
неторопливый; но я тотчас мог догадаться, что мой вопрос его развеселил и
успокоил.
- Блоха-то? - заговорил он наконец, передернув вожжами. - Чудной
человек: как есть юродивец, такого чудного человека и нескоро найдешь
другого. Ведь, например, ведь он ни дать ни взять наш вот саврасый: от рук
отбился тоже... от работы, то есть. Ну, конечно, что он за работник, - в чем
душа держится, - ну, а все-таки... Ведь он сызмальства так. Сперва он со
дядьями со своими в извоз ходил: они у него были троечные; ну, а потом,
знать, наскучило - бросил. Стал дома жить, да и дома-то не усиживался: такой
беспокойный, - уж точно блоха. Барин ему попался, спасибо, добрый - не
принуждал. Вот он так с тех пор все и болтается, что овца беспредельная. И
ведь такой удивительный, Бог его знает: то молчит, как пень, то вдруг
заговорит, - а что заговорит, Бог его знает. Разве это манер? Это не манер.
Несообразный человек, как есть. Поет, однако, хорошо. Этак важно - ничего,
ничего.
- А что, он лечит, точно?
- Какое лечит!.. Ну, где ему! Таковский он человек. Меня, однако, от
золотухи вылечил... Где ему! глупый человек, как есть, - прибавил он,
помолчав.
- Ты его давно знаешь?
- Давно. Мы им по Сычовке соседи, на Красивой-то на Мечи.
- А что эта, нам в лесу попалась девушка, Аннушка, что, она ему родня?
Ерофей посмотрел на меня через плечо и осклабился во весь рот.