из-за них Господь Бог нас с тобой помиловал.
- Да коли то не были разбойники?
- А почем знать? В чужую душу разве влезешь? Чужая душа - известно -
потемки. А с Богом-то завсегда лучше. Не... я свою семью завсегда...
Но-но-но, махонькие, с Бо-гам!
Уже почти рассвело, когда мы стали подъезжать к Туле. Я лежал в забытьи
полусна...
- Барин, - сказал мне вдруг Филофей, - посмотрите-ка: вон они стоят у
кабака... ихняя телега-то.
Я поднял голову... точно, они: и телега их, и лошади. На пороге
питейного заведения внезапно показался знакомый великан в полушубке.
- Господин! - воскликнул он, помахивая шапкой, - ваши денежки
пропиваем! А что, кучер, - прибавил он, качнув головой на Филофея, - чай,
заробел этта-ась?
- Превеселый человек, - заметил Филофей, отъехавши сажен на двадцать от
кабака.
Прибыли мы наконец в Тулу; купил я дроби, да кстати чаю, да вина, и
даже лошадь у барышника взял. В полдень мы отправились обратно. Проезжая тем
местом, где в первый раз мы услыхали за собою стук телеги, Филофей, который,
подвыпив в Туле, оказался весьма разговорчивым человеком, - он мне даже
сказки рассказывал, - проезжая тем местом, Филофей вдруг засмеялся.
- А помнишь, барин, как я тебе все говорил: стучит... стучит, мол,
стучит!
Он несколько раз повел рукою наотмашь... Очень уж ему это слово
казалось забавным.
В тот же вечер мы вернулись в его деревню.
Я сообщил бывший с нами случай Ермолаю. Будучи трезвым, он не высказал
никакого сочувствия и только хмыкнул - одобрительно или укоризненно, -
этого, я полагаю, он сам не ведал. Но дня два спустя он с удовольствием
известил меня, что в ту самую ночь, когда мы с Филофеем ездили в Тулу, - и
на той же самой дороге - какого-то купца ограбили и убили. Я сперва не
поверил этому известию; но потом пришлось поверить; справедливость его мне
подтвердил проскакавший на следствие становой. Уж не с этой ли "свадьбы"
возвращались наши удальцы и не этого ли "молодца" они, по выражению
шутника-великана, уложили? Я в деревне Филофея оставался еще дней пять.
Бывало, как только встречу его, всякий раз говорю ему: "А? стучит?"
- Веселый человек, - ответит он мне всякий раз и сам засмеется.




Свидание




(Из цикла "Записки охотника")


Я сидел в березовой роще осенью, около половины сентября. С самого утра
перепадал мелкий дождик, сменяемый по временам теплым солнечным сиянием;
была непостоянная погода. Небо то все заволакивалось рыхлыми белыми
облаками, то вдруг местами расчищалось на мгновенье, и тогда из-за
раздвинутых туч показывалась лазурь, ясная и ласковая, как прекрасный глаз.
Я сидел и глядел кругом, и слушал. Листья чуть шумели над моей головой; по
одному их шуму можно было узнать, какое тогда стояло время года. То был не
веселый, смеющийся трепет весны, не мягкое шушуканье, не долгий говор лета,
не робкое и холодное лепетанье поздней осени, а едва слышная, дремотная
болтовня.