- А в лесу шалят... У Кобыльего Верху* дерево рубят, - прибавил он в
ответ на мой вопрошающий взор.
______________
* "Верхом" называется в Орловской губернии овраг. (Прим.
И.С.Тургенева.)

- Будто отсюда слышно?
- Со двора слышно.
Мы вышли вместе. Дождик перестал. В отдалении еще толпились тяжелые
громады туч, изредка вспыхивали длинные молнии; но над нашими головами уже
виднелось кое-где темно-синее небо, звездочки мерцали сквозь жидкие, быстро
летевшие облака. Очерки деревьев, обрызганных дождем и взволнованных ветром,
начинали выступать из мрака. Мы стали прислушиваться. Лесник снял шапку и
потупился. "Во... вот, - проговорил он вдруг и протянул руку, - вишь какую
ночку выбрал". Я ничего не слышал, кроме шума листьев. Бирюк вывел лошадь
из-под навеса. "А этак я, пожалуй, - прибавил он вслух, - и прозеваю его". -
"Я с тобой пойду... хочешь?" - "Ладно, - отвечал он и попятил лошадь назад,
- мы его духом поймаем, а там я вас провожу. Пойдемте".
Мы пошли: Бирюк впереди, я за ним. Бог его знает, как он узнавал
дорогу, но он останавливался только изредка, и то для того чтобы
прислушиваться к стуку топора. "Вишь, - бормотал он сквозь зубы, - слышите?
слышите?" - "Да где?" Бирюк пожимал плечами. Мы спустились в овраг, ветер
затих на мгновенье - мерные удары ясно достигли до моего слуха. Бирюк глянул
на меня и качнул головой. Мы пошли далее по мокрому папоротнику и крапиве.
Глухой и продолжительный гул раздался.
- Повалил... - пробормотал Бирюк.
Между тем небо продолжало расчищаться; в лесу чуть-чуть светлело. Мы
выбрались наконец из оврага. Подождите здесь", - шепнул мне лесник, нагнулся
и, подняв ружье кверху, исчез между кустами. Я стал прислушиваться с
напряжением. Сквозь постоянный шум ветра чудились мне невдалеке слабые
звуки: топор осторожно стучал по сучьям, колеса скрыпели, лошадь фыркала...
"Куда? стой!" - загремел вдруг железный голос Бирюка. Другой голос закричал
жалобно, по-заячьи... Началась борьба. "Вре-ешь, вре-ешь, - твердил,
задыхаясь, Бирюк, - не уйдешь..." Я бросился в направлении шума и прибежал,
спотыкаясь на каждом шагу, на место битвы. У срубленного дерева, на земле,
копошился лесник; он держал под собою вора и закручивал ему кушаком руки на
спину. Я подошел. Бирюк поднялся и поставил его на ноги. Я увидел мужика,
мокрого, в лохмотьях, с длинной растрепанной бородой. Дрянная лошаденка, до
половины закрытая угловатой рогожкой, стояла тут же вместе с тележным ходом.
Лесник не говорил ни слова; мужик тоже молчал и только головой потряхивал.
- Отпусти его, - шепнул я на ухо Бирюку, - я заплачу за дерево.
Бирюк молча взял лошадь за холку левой рукой; правой он держал вора за
пояс: "Ну, поворачивайся, ворона!" - промолвил он сурово. "Топорик-то вон
возьмите", - пробормотал мужик. "Зачем ему пропадать!" - сказал лесник и
поднял топор. Мы отправились. Я шел позади... Дождик начал опять накрапывать
и скоро полил ручьями.