- Чай, у вашей барыни дворни много?
- Нет, не то чтобы много...
- Однако сколько?
- Человек, пожалуй что, полтораста набежит.
Мы оба помолчали.
- Ну что ж, ты хорошо пишешь? - начал я опять.
Малый улыбнулся во весь рот, кивнул головой, сходил в контору и принес
исписанный листок.
- Вот мое писанье, - промолвил он, не переставая улыбаться.
Я посмотрел; на четвертушке сероватой бумаги красивым и крупным
почерком был написан следующий


ПРИКАЗ


ОТ ГЛАВНОЙ ГОСПОДСКОЙ ДОМОВОЙ АНАНЬЕВСКОЙ КОНТОРЫ
БУРМИСТРУ МИХАЙЛЕ ВИКУЛОВУ, No 209.

"Приказывается тебе немедленно по получении сего разыскать: кто в
прошлую ночь, в пьяном виде и с неприличными песнями, прошел по Аглицкому
саду и гувернантку мадам Энжени француженку разбудил и обеспокоил? и чего
сторожа глядели, и кто сторожем в саду сидел и таковые беспорядки допустил?
О всем вышепрописанном приказывается тебе в подробности разведать и
немедленно конторе донести.
Главный конторщик Николай Хвостов".

К приказу была приложена огромная гербовая печать с надписью: "Печать
главной господской ананьевской конторы", а внизу стояла приписка: "В
точности исполнить. Елена Лоснякова".
- Это сама барыня приписала, что ли? - спросил я.
- Как же-с, сами: оне всегда сами. А то и приказ девствовать не может.
- Ну, что ж, вы бурмистру пошлете тот приказ?
- Нет-с. Сам придет да прочитает. То есть ему прочтут; он ведь грамоте
у нас не знает. (Дежурный опять помолчал.) А что-с, - прибавил он,
ухмыляясь, - ведь хорошо написано-с?
- Хорошо.
- Сочинял-то, признаться, не я. На то Коскенкин мастер.
- Как?.. Разве у вас приказы сперва сочиняются?
- А то как же-с? Не прямо же набело писать.
- А сколько ты жалованья получаешь? - спросил я.
- Тридцать пять рублев и пять рублев на сапоги.
- И ты доволен?
- Известно, доволен. В контору-то у нас не всякий попадает. Мне-то,
признаться, сам Бог велел: у меня дядюшка дворецким служит.
- И хорошо тебе?
- Хорошо-с. Правду сказать, - продолжал он со вздохом, - у купцов,
например, то есть, нашему брату лучше. У купцов нашему брату оченно хорошо.
Вот к нам вечор приехал купец из Венева, - так мне его работник сказывал...
Хорошо, неча сказать, хорошо.
- А что, разве купцы жалованья больше назначают?
- Сохрани Бог! Да он тебя в шею прогонит, коли ты у него жалованья
запросишь. Нет, ты у купца живи на веру да на страх. Он тебя и кормит, и
поит, и одевает, и все. Угодишь ему - еще больше даст... Что твое жалованье!
не надо его совсем... И живет-то купец по простоте, по-русскому,
по-нашенскому: поедешь с ним в дорогу, - он пьет чай, и ты пей чай; что он
кушает, то и ты кушай. Купец... как можно: купец не то, что барин. Купец не
блажит; ну, осерчает - побьет, да и дело с концом. Не мозжит, не шпыняет...
А с барином беда! Все не по нем: и то нехорошо, и тем не угодил.