Напрасно! Губы опять
склеились, глаза закрылись - и по-прежнему лежал Чертопханов на своей
жесткой кровати вытянувшись как пласт и сдвинув подошвы.
- Дай знать, когда скончается, - шепнул, выходя из комнаты, становой
Перфишке, - а за попом, я полагаю, сходить и теперь можно. Надо ж порядок
соблюсти, особоровать его.
Перфишка в тот же день сходил за попом; а на следующее утро ему
пришлось дать знать становому: Пантелей Еремеич скончался в ту же ночь.
Когда его хоронили, гроб его провожали два человека: казачок Перфишка
да Мошель Лейба. Весть о кончине Чертопханова каким-то образом дошла до жида
- и он не преминул отдать последний долг своему благодетелю.





Контора




(Из цикла "Записки охотника")



Дело было осенью. Уже несколько часов бродил я с ружьем по полям и,
вероятно, прежде вечера не вернулся бы в постоялый двор на большой Курской
дороге, где ожидала меня моя тройка, если б чрезвычайно мелкий и холодный
дождь, который с самого утра, не хуже старой девки, неугомонно и безжалостно
приставал ко мне, не заставил меня наконец искать где-нибудь поблизости хотя
временного убежища. Пока я еще соображал, в какую сторону пойти, глазам моим
внезапно представился низкий шалаш возле поля, засеянного горохом. Я подошел
к шалашу, заглянул под соломенный намет и увидал старика до того дряхлого,
что мне тотчас же вспомнился тот умирающий козел, которого Робинзон нашел в
одной из пещер своего острова. Старик сидел на корточках, жмурил свои
потемневшие маленькие глаза и торопливо, но осторожно, наподобие зайца (у
бедняка не было ни одного зуба), жевал сухую и твердую горошину,
беспрестанно перекатывая ее со стороны на сторону. Он до того погрузился в
свое занятие, что не заметил моего прихода.
- Дедушка! а дедушка! - проговорил я.
Он перестал жевать, высоко поднял брови и с усилием открыл глаза.
- Чего? - прошамшил он сиплым голосом.
- Где тут деревня близко? - спросил я.
Старик опять пустился жевать. Он меня не расслушал. Я повторил свой
вопрос громче прежнего.
- Деревня?.. да тебе что надо?
- А вот от дождя укрыться.
- Чего?
- От дождя укрыться.
- Да! (Он почесал свой загорелый затылок.) Ну, ты, тово, ступай, -
заговорил он вдруг, беспорядочно размахивая руками, - во... вот, как мимо
леска пойдешь, - вот как пойдешь - тут те и будет дорога; ты ее-то брось,
дорогу-то, да все направо забирай, все забирай, все забирай, все забирай...
Ну, там те и будет Ананьеве. А то и в Ситовку пройдешь.
Я с трудом понимал старика. Усы ему мешали, да и язык плохо
повиновался.
- Да ты откуда? - спросил я его.
- Чего?
- Откуда ты?
- Из Ананьева.
- Что ж ты тут делаешь?
- Чего?
- Что ты делаешь тут?
- А сторожем сижу.
- Да что ты стережешь?
- А горох.
Я не мог не рассмеяться.
- Да помилуй, сколько тебе лет?
- А Бог знает.