По наследствию ему достались. Да и он
нами недолго владел, всего шесть годов. У него-то вот я кучером и ездил...
да не в городе - там у него другие были, а в деревне.
- И ты смолоду все был кучером?
- Какое все кучером! В кучера-то я попал при Сергее Сергеиче, а прежде
поваром был, - но не городским тоже поваром, а так, в деревне.
- У кого ж ты был поваром?
- A y прежнего барина, у Афанасия Нефедыча, у Сергея Сергеичина дяди.
Льгов-то он купил, Афанасий Нефедыч купил, а Сергею Сергеичу именье-то по
наследствию досталось.
- У кого купил?
- А у Татьяны Васильевны.
- У какой Татьяны Васильевны?
- А вот, что в запрошлом году умерла, под Волковым... то бишь под
Карачевым, в девках... И замужем не бывала. Не изволите знать? Мы к ней
поступили от ее батюшки, от Василья Семеныча. Она-таки долгонько нами
владела... годиков двадцать.
- Что ж, ты и у ней был поваром?
- Сперва точно был поваром, а то и в кофишенки попал.
- Во что?
- В кофишенки.
- Это что за должность такая?
- А не знаю, батюшка. При буфете состоял и Антоном назывался, а не
Кузьмой. Так барыня приказать изволила.
- Твое настоящее имя Кузьма?
- Кузьма.
- И ты все время был кофишенком?
- Нет, не все время: был и ахтером.
- Неужели?
- Как же, был... на кеятре играл. Барыня наша кеятр у себя завела.
- Какие же ты роли занимал?
- Чего изволите-с?
- Что ты делал на театре?
- А вы не знаете? Вот меня возьмут и нарядят; я так и хожу наряженный,
или стою, или сижу, как там придется. Говорят: вот что говори, я и говорю.
Раз слепого представлял... Под каждую веку мне по горошине положили... Как
же!
- А потом чем был?
- А потом опять в повара поступил.
- За что же тебя опять в повара разжаловали?
- А брат у меня сбежал.
- Ну, а у отца твоей первой барыни чем ты был?
- А в разных должностях состоял: сперва в казачках находился, фалетором
был, садовником, а то и доезжачим.
- Доезжачим?.. И с собаками ездил?
- Ездил и с собаками, да убился: с лошадью упал и лошадь зашиб.
Старый-то барин у нас был престрогий; велел меня выпороть да в ученье отдать
в Москву, к сапожнику.
- Как в ученье? Да ты, чай, не ребенком в доезжачие попал?
- Да лет, этак, мне было двадцать с лишком.
- Какое ж тут ученье в двадцать лет?
- Стало быть, ничего, можно, коли барин приказал. Да он, благо, скоро
умер, - меня в деревню и вернули.
- Когда же ты поварскому-то мастерству обучился?
Сучок приподнял свое худенькое и желтенькое лицо и усмехнулся.
- Да разве этому учатся?.. Стряпают же бабы!
- Ну, - промолвил я, - видал ты, Кузьма, виды на своем веку! Что ж ты
теперь в рыболовах делаешь, коль у вас рыбы нету?
- А я, батюшка, не жалуюсь. И слава Богу, что в рыболовы произвели. А
то вот другого, такого же, как я, старика - Андрея Пупыря - в бумажную
фабрику, в черпальную, барыня приказала поставить.