Я перешел во вторую избу - и во второй избе ни души. Я на двор...
По самой середине ярко освещенного двора, на самом, как говорится,
припеке, лежал, лицом к земле и накрывши голову армяком, как мне показалось,
мальчик. В нескольких шагах от него, возле плохой тележонки, стояла, под
соломенным навесом, худая лошаденка в оборванной сбруе. Солнечный свет,
падая струями сквозь узкие отверстия обветшалого намета, пестрил небольшими
светлыми пятнами ее косматую красно-гнедую шерсть. Тут же, в высокой
скворечнице, болтали скворцы, с спокойным любопытством поглядывая вниз из
своего воздушного домика. Я подошел к спящему, начал его будить...
Он поднял голову, увидал меня и тотчас вскочил на ноги... "Что, что
надо? что такое?" - забормотал он спросонья.
Я не тотчас ему ответил: до того поразила меня его наружность.
Вообразите себе карлика лет пятидесяти с маленьким, смуглым и сморщенным
лицом, острым носиком, карими, едва заметными глазками и курчавыми, густыми
черными волосами, которые, как шляпка на грибе, широко сидели на крошечной
его головке. Все тело его было чрезвычайно тщедушно и худо, и решительно
нельзя передать словами, до чего был необыкновенен и странен его взгляд.
- Что надо? - спросил он меня опять.
Я объяснил ему, в чем было дело, он слушал меня, не спуская с меня
своих медленно моргавших глаз.
- Так нельзя ли нам новую ось достать? - сказал я наконец, - я бы с
удовольствием заплатил.
- А вы кто такие? Охотники, что ли? - спросил он, окинув меня взором с
ног до головы.
- Охотники.
- Пташек небесных стреляете небось?.. зверей лесных?.. И не грех вам
Божьих пташек убивать, кровь проливать неповинную?
Странный старичок говорил очень протяжно. Звук его голоса также изумил
меня. В нем не только не слышалось ничего дряхлого, - он был удивительно
сладок, молод и почти женски нежен.
- Оси у меня нет, - прибавил он после небольшого молчания, - эта вот не
годится (он указал на свою тележку), у вас, чай, телега большая.
- А в деревне найти можно?
- Какая тут деревня!.. Здесь ни у кого нет... Да и дома нет никого: все
на работе. Ступайте, - промолвил он вдруг и лег опять на землю.
Я никак не ожидал этого заключения.
- Послушай, старик, - заговорил я, коснувшись до его плеча, - сделай
одолжение, помоги.
- Ступайте с Богом! Я устал: в город ездил, - сказал он мне и потащил
себе армяк на голову.
- Да сделай же одолжение, - продолжал я, - я... я заплачу.
- Не надо мне твоей платы.
- Да пожалуйста, старик...
Он приподнялся до половины и сел, скрестив свои тонкие ножки.
- Я бы тебя свел, пожалуй, на ссечки*. Тут у нас купцы рощу купили, -
Бог им судья, сводят рощу-то, и контору выстроили, Бог им судья. Там бы ты у
них ось и заказал или готовую купил.
______________
* Срубленное место в лесу. (Прим. И.С.Тургенева.)

- И прекрасно! - радостно воскликнул я. - Прекрасно!.