. пойдем.
- Дубовую ось, хорошую, - продолжал он, не поднимаясь с места.
- А далеко до тех ссечек?
- Три версты.
- Ну что ж! Мы можем на твоей тележке доехать.
- Да нет...
- Ну, пойдем, - сказал я, - пойдем, старик! Кучер нас на улице
дожидается.
Старик неохотно встал и вышел за мной на улицу. Кучер мой находился в
раздраженном состоянии духа: он собрался было попоить лошадей, но воды в
колодце оказалось чрезвычайно мало, и вкус ее был нехороший, а это, как
говорят кучера, первое дело... Однако при виде старика он осклабился,
закивал головой и воскликнул:
- А, Касьянушка! здорово!
- Здорово, Ерофей, справедливый человек! - отвечал Касьян унылым
голосом.
Я тотчас сообщил кучеру его предложение; Ерофей объявил свое согласие и
въехал на двор. Пока он с обдуманной хлопотливостью отпрягал лошадей, старик
стоял, прислонись плечом к воротам, и невесело посматривал то на него, то на
меня. Он как будто недоумевал: его, сколько я мог заметить, не слишком
радовало наше внезапное посещение.
- А разве и тебя переселили? - спросил его вдруг Ерофей, снимая дугу.
- И меня.
- Эк! - проговорил мой кучер сквозь зубы. - Знаешь, Мартын-то,
плотник... ты ведь рябовского Мартына знаешь?
- Знаю.
- Ну, он умер. Мы сейчас его гроб повстречали.
Касьян вздрогнул.
- Умер? - проговорил он и потупился.
- Да, умер. Что ж ты его не вылечил, а? Ведь ты, говорят, лечишь, ты
лекарка.
Мой кучер видимо потешался, глумился над стариком.
- А это твоя телега, что ли? - прибавил он, указывая на нее плечом.
- Моя.
- Ну, телега... телега! - повторил он и, взяв ее за оглобли, чуть не
опрокинул кверху дном... - Телега!.. А на чем же вы на ссечки поедете?.. В
эти оглобли нашу лошадь не впряжешь: наши лошади большие, а это что такое?
- А не знаю, - отвечал Касьян, - на чем вы поедете; разве вот на этом
животике, - прибавил он со вздохом.
- На этом-то? - подхватил Ерофей и, подойдя к Касьяновой клячонке,
презрительно ткнул ее третьим пальцем правой руки в шею. - Ишь, - прибавил
он с укоризной, - заснула, ворона!
Я попросил Ерофея заложить ее поскорей. Мне самому захотелось съездить
с Касьяном на ссечки: там часто водятся тетерева. Когда уже тележка была
совсем готова, и я кое-как вместе с своей собакой уже уместился на ее
покоробленном лубочном дне, и Касьян, сжавшись в комочек и с прежним унылым
выражением на лице, тоже сидел на передней грядке, - Ерофей подошел ко мне и
с таинственным видом прошептал:
- И хорошо сделали, батюшка, что с ним поехали. Ведь он такой, ведь он
юродивец, и прозвище-то ему: Блоха. Я не знаю, как вы понять-то его могли...
Я хотел было заметить Ерофею, что до сих пор Касьян мне казался весьма
рассудительным человеком, но кучер мой тотчас продолжал тем же голосом:
- Вы только смотрите, того, туда ли он вас привезет. Да ось-то сами
извольте выбрать: поздоровее ось извольте взять...