- Милости просим. Да покойно ли тебе будет в сарае? Я прикажу бабам
постлать тебе простыню и положить подушку. Эй, бабы! - вскричал он,
поднимаясь с места, - сюда, бабы!.. А ты, Федя, поди с ними. Бабы ведь народ
глупый.
Четверть часа спустя Федя с фонарем проводил меня в сарай. Я бросился
на душистое сено, собака свернулась у ног моих; Федя пожелал мне доброй
ночи, дверь заскрипела и захлопнулась. Я довольно долго не мог заснуть.
Корова подошла к двери, шумно дохнула раза два; собака с достоинством на нее
зарычала; свинья прошла мимо, задумчиво хрюкая; лошадь где-то в близости
стала жевать сено и фыркать... Я наконец задремал.
На заре Федя разбудил меня. Этот веселый, бойкий парень очень мне
нравился; да и, сколько я мог заметить, у старого Хоря он тоже был любимцем.
Они оба весьма любезно друг над другом подтрунивали. Старик вышел ко мне
навстречу. Оттого ли, что я провел ночь под его кровом, по другой ли какой
причине, только Хорь гораздо ласковее вчерашнего обошелся со мной.
- Самовар тебе готов, - сказал он мне с улыбкой, - пойдем чай пить.
Мы уселись около стола. Здоровая баба, одна из его невесток, принесла
горшок с молоком. Все его сыновья поочередно входили в избу.
- Что у тебя за рослый народ! - заметил я старику.
- Да, - промолвил он, откусывая крошечный кусок сахару, - на меня да на
мою старуху жаловаться, кажись, им нечего.
- И все с тобой живут?
- Все. Сами хотят, так и живут.
- И все женаты?
- Вон один, пострел, не женится, - отвечал он, указывая на Федю,
который по-прежнему прислонился к двери. - Васька, тот еще молод, тому
погодить можно.
- А что мне жениться? - возразил Федя, - мне и так хорошо. На что мне
жена? Лаяться с ней, что ли?
- Ну, уж ты... уж я тебя знаю! Кольца серебряные носишь... Тебе бы все
с дворовыми девками нюхаться... "Полноте, бесстыдники!" - продолжал старик,
передразнивая горничных, - уж я тебя знаю, белоручка ты этакой!
- А в бабе-то что хорошего?
- Баба - работница, - важно заметил Хорь. - Баба мужику слуга.
- Да на что мне работница?
- То-то, чужими руками жар загребать любишь. Знаем вашего брата.
- Ну, жени меня, коли так. А? что! Что ж ты молчишь?
- Ну, полно, полно, балагур. Вишь, барина мы с тобой беспокоим. Женю
небось... А ты, батюшка, не гневись: дитятко, видишь, малое, разуму не
успело набраться.
Федя покачал головой...
- Дома Хорь? - раздался за дверью знакомый голос, - и Калиныч вошел в
избу с пучком полевой земляники в руках, которую нарвал он для своего друга,
Хоря. Старик радушно его приветствовал. Я с изумлением поглядел на Калиныча:
признаюсь, я не ожидал таких "нежностей" от мужика.
Я в этот день пошел на охоту часами четырьмя позднее обыкновенного и
следующие три дня провел у Хоря. Меня занимали новые мои знакомцы. Не знаю,
чем я заслужил их доверие, но они непринужденно разговаривали со мной. Я с
удовольствием слушал их и наблюдал за ними.
|