что за
пустяки такие?
- Ну, Лиса Патрикевна, пошла хвостом вилять!.. Я его дождусь, - с
сердцем проговорил Павел и ударил рукой по столу. - А, да вот он и жалует, -
прибавил он, взглянув в окошко, - легок на помине. Милости просим! (Он
встал.)
Николай Еремеев вошел в контору. Лицо его сияло удовольствием, но при
виде Павла он несколько смутился.
- Здравствуйте, Николай Еремеич, - значительно проговорил Павел,
медленно подвигаясь к нему навстречу, - здравствуйте.
Главный конторщик не отвечал ничего. В дверях показалось лицо купца.
- Что ж вы мне не изволите отвечать? - продолжал Павел. - Впрочем,
нет... нет, - прибавил он, - этак не дело; криком да бранью ничего не
возьмешь. Нет, вы мне лучше доброй скажите, Николай Еремеич, за что вы меня
преследуете? за что вы меня погубить хотите? Ну, говорите же, говорите.
- Здесь не место с вами объясняться, - не без волнения возразил главный
конторщик, - да и не время. Только я, признаюсь, одному удивляюсь: с чего вы
взяли, что я вас погубить желаю или преследую? Да и как наконец могу я вас
преследовать? Вы не у меня в конторе состоите.
- Еще бы, - отвечал Павел, - этого бы только недоставало. Но зачем же
вы притворяетесь, Николай Еремеич?.. Ведь вы меня понимаете.
- Нет, не понимаю.
- Нет, понимаете.
- Нет, ей-Богу, не понимаю.
- Еще божитесь! Да уж коли на то пошло, скажите: ну, не боитесь вы
Бога! Ну, за что вы бедной девке жить не даете? Что вам надобно от нее?
- Вы о ком говорите, Павел Андреич? - с притворным изумлением спросил
толстяк.
- Эка! не знает небось? Я об Татьяне говорю. Побойтесь Бога, - за что
мстите? Стыдитесь: вы человек женатый, дети у вас с меня уже ростом, а я не
что другое... я жениться хочу: я по чести поступаю.
- Чем же я тут виноват, Павел Андреич? Барыня вам жениться не
позволяет: ее господская воля! Я-то тут что?
- Вы что? А вы с этой старой ведьмой, с ключницей, не стакнулись
небось? Небось не наушничаете, а? Скажите, не взводите на беззащитную девку
всякую небылицу? Небось не по вашей милости ее из прачек в судомойки
произвели! И бьют-то ее и в затрапезе держат не по вашей милости?..
Стыдитесь, стыдитесь, старый вы человек! Ведь вас паралич, того и гляди,
разобьет... Богу отвечать придется.
- Ругайтесь, Павел Андреич, ругайтесь... Долго ли вам придется
ругаться-то!
Павел вспыхнул.
- Что? грозить мне вздумал? - с сердцем заговорил он. - Ты думаешь, я
тебя боюсь? Нет, брат, не на того наткнулся! Чего мне бояться?.. Я везде
себе хлеб сыщу. Вот ты - другое дело! Тебе только здесь и жить, да
наушничать, да воровать...
- Ведь вот как зазнался, - перебил его конторщик, который тоже начинал
терять терпение, - фершел, просто фершел, лекаришка пустой; а послушай-ка
его, - фу ты, какая важная особа!
- Да, фершел, а без этого фершела ваша милость теперь бы на кладбище
гнила...
|