- Так вот его и бьют, сударь ты мой.
- Как бьют? за что?
- А не знаю, батюшка. Стало, за дело. Да и как не бить? Ведь он,
батюшка, Христа распял!
Чертопханов гикнул, вытянул лошадь нагайкой по шее, помчался прямо на
толпу - и, ворвавшись в нее, начал той же самой нагайкой без разбору лупить
мужиков направо и налево, приговаривая прерывистым голосом:
- Само...управство! Само...у...правство! Закон должен наказывать, а не
част...ны...е ли...ца! Закон! Закон!! За...ко...он!!!
Двух минут не прошло, как уже вся толпа отхлынула в разные стороны - и
на земле, перед дверью кабака, оказалось небольшое, худощавое, черномазое
существо в нанковом кафтане, растрепанное и истерзанное... Бледное лицо,
закатившиеся глаза, раскрытый рот... Что это? замирание ужаса или уже самая
смерть?
- Это вы зачем жида убили? - громогласно воскликнул Чертопханов, грозно
потрясая нагайкой.
Толпа слабо загудела в ответ. Иной мужик держался за плечо, другой за
бок, третий за нос.
- Здоров драться-то! - послышалось в задних рядах.
- С нагайкой-то! этак-то всякий! - промолвил другой голос.
- Жида зачем убили? - спрашиваю я вас, азиаты оглашенные! - повторил
Чертопханов.
Но тут лежавшее на земле существо проворно вскочило на ноги и, забежав
за Чертопханова, судорожно ухватилось за край его седла.
Дружный хохот грянул среди толпы.
- Живуч! - послышалось опять в задних рядах. - Та же кошка!
- Васе высокоблагоуродие, заступитесь, спасите! - лепетал между тем
несчастный жид, всею грудью прижимаясь к ноге Чертопханова, - а то они
убьют, убьют меня, васе высокоблагоуродие!
- За что они тебя? - спросил Чертопханов.
- Да ей зе Богу не могу сказать! Тут вот у них скотинка помирать
стала... так они и подозревают... а язе...
- Ну, это мы разберем после! - перебил Чертопханов, - а теперь ты
держись за седло да ступай за мною. А вы! - прибавил он, обернувшись к
толпе, - вы знаете меня? Я помещик Пантелей Чертопханов, живу в сельце
Бессонове, - ну, и, значит, жалуйтесь на меня, когда заблагорассудится, да и
на жида кстати!
- Зачем жаловаться? - проговорил с низким поклоном седобородый,
степенный мужик, ни дать ни взять древний патриарх. (Жида он, впрочем, тузил
не хуже других.) Мы, батюшка Пантелей Еремеич, твою милость знаем хорошо;
много твоей милостью довольны, что поучил нас!
- Зачем жаловаться! - подхватили другие. - А с нехриста того мы свое
возьмем! Он от нас не уйдет! Мы его, значит, как зайца в поле...
Чертопханов повел усами, фыркнул - и поехал шагом к себе в деревню,
сопровождаемый жидом, которого он освободил таким же образом от его
притеснителей, как некогда освободил Тихона Недопюскина.



IV



Несколько дней спустя единственный уцелевший у Чертопханова казачок
доложил ему, что к нему прибыл какой-то верховой и желает поговорить с ним.
Чертопханов вышел на крыльцо и увидал своего знакомого жидка, верхом на
прекрасном донском коне, неподвижно и гордо стоявшем посреди двора.