- Я ничего не хочу, - продолжала она, всхлипывая и закрыв лицо обеими
руками, - но каково же мне теперь в семье, каково же мне? И что же со мной
будет, что станется со мной, горемычной? За немилого выдадут сиротиночку...
Бедная моя головушка!
- Припевай, припевай, - вполголоса пробормотал Виктор, переминаясь на
месте.
- А он хоть бы словечко, хоть бы одно... Дескать, Акулина, дескать,
я...
Внезапные, надрывающие грудь рыданья не дали ей докончить речи - она
повалилась лицом на траву и горько, горько заплакала... Все ее тело
судорожно волновалось, затылок так и поднимался у ней... Долго сдержанное
горе хлынуло наконец потоком. Виктор постоял над нею, постоял, пожал
плечами, повернулся и ушел большими шагами.
Прошло несколько мгновений... Она притихла, подняла голову, вскочила,
оглянулась и всплеснула руками; хотела было бежать за ним, но ноги у ней
подкосились - она упала на колени... Я не выдержал и бросился к ней; но едва
успела она вглядеться в меня, как откуда взялись силы - она с слабым криком
поднялась и исчезла за деревьями, оставив разбросанные цветы на земле.
Я постоял, поднял пучок васильков и вышел из рощи в поле. Солнце стояло
низко на бледно-ясном небе, лучи его тоже как будто поблекли и похолодели:
они не сияли, они разливались ровным, почти водянистым светом. До вечера
оставалось не более получаса, а заря едва-едва зажигалась. Порывистый ветер
быстро мчался мне навстречу через желтое, высохшее жнивье; торопливо
вздымаясь перед ним, стремились мимо, через дорогу, вдоль опушки, маленькие,
покоробленные листья; сторона рощи, обращенная стеною в поле, вся дрожала и
сверкала мелким сверканьем, четко, но не ярко; на красноватой траве, на
былинках, на соломинках - всюду блестели и волновались бесчисленные нити
осенних паутин. Я остановился... Мне стало грустно; сквозь невеселую, хотя
свежую улыбку увядающей природы, казалось, прокрадывался унылый страх
недалекой зимы. Высоко надо мной, тяжело и, резко рассекая воздух крылами,
пролетел осторожный ворон, повернул голову, посмотрел на меня сбоку, взмыл
и, отрывисто каркая, скрылся за лесом; большое стадо голубей резво
пронеслось с гумна и, внезапно закружившись столбом, хлопотливо расселось по
полю - признак осени! Кто-то проехал за обнаженным холмом, громко стуча
пустой телегой...
Я вернулся домой; но образ бедной Акулины долго не выходил из моей
головы, и васильки ее, давно увядшие, до сих пор хранятся у меня...




Татьяна Борисовна и ее племянник




(Из цикла "Записки охотника")


Дайте мне руку, любезный читатель, и поедем-те вместе со мной. Погода
прекрасная; кротко синеет майское небо; гладкие молодью листья ракит
блестят, словно вымытые; широкая, ровная дорога вся покрыта той мелкой
травой с красноватым стебельком, которую так охотно щиплют овцы; направо и
налево, по длинным скатам пологих холмов, тихо зыблется зеленая рожь;
жидкими пятнами скользят по ней тени небольших тучек.