Увидев
Лаврецкого, старушка очень всполошилась, проворно встала и начала ходить
туда и сюда по комнате, как будто отыскивая свой чепец.
- А, вот ты, вот, - заговорила она, избегая его взора и суетясь, - ну,
здравствуй. Ну, что ж? Что же делать? Где ты был вчера? Ну, она приехала, ну
да. Ну, надо уж так... как-нибудь.
Лаврецкий опустился на стул.
- Ну, садись, садись, - продолжала старушка. - Ты прямо наверх прошел?
Ну да, разумеется. Что ж? ты на меня пришел посмотреть? Спасибо.
Старушка помолчала; Лаврецкий не знал, что сказать ей; но она его
понимала.
- Лиза... да, Лиза сейчас здесь была, - продолжала Марфа Тимофеевна,
завязывая и развязывая шнурки своего ридикюля. - Она не совсем здорова.
Шурочка, где ты? Поди сюда, мать моя, что это ты посидеть не можешь? И у
меня голова болит. Должно быть, от эфтого от пенья да от музыки.
- От какого пенья, тетушка?
- Да как же; тут уж эти как, бишь, они по-вашему, дуэты пошли. И все
по-итальянски: _чи-чи_ да _ча-ча_, настоящие сороки. Начнут ноты выводить,
просто так за душу и тянут. Паншин этот да вот твоя. И как это все скоро
уладилось: уж точно по-родственному, без церемоний. А впрочем, и то сказать:
собака - и та пристанища ищет, не пропадать же, благо люди не гонят.
- Все-таки, признаюсь, я этого не ожидал, - возразил Лаврецкий, - тут
смелость нужна была большая.
- Нет, душа моя, это не смелость, это расчет. Да господь с ней! Ты ее,
говорят, в Лаврики посылаешь, правда?
- Да, я предоставляю это именье Варваре Павловне.
- Денег спрашивала?
- Пока еще нет.
- Ну, это не затянется. А я тебя только теперь разглядела. Здоров ты?
- Здоров.
- Шурочка, - воскликнула вдруг Марфа Тимофеевна, - поди-ка скажи
Лизавете Михайловне - то есть, нет, спроси у ней... ведь она внизу?
- Внизу-с.
- Ну да; так спроси у ней: куда, мол, она мою книжку дела? Она уж
знает.
- Слушаю-с.
Старушка опять засуетилась, начала раскрывать ящики в комоде. Лаврецкий
сидел неподвижно на своем стуле.
Вдруг послышались легкие шаги по лестнице - и вошла Лиза.
Лаврецкий встал и поклонился; Лиза остановилась у двери.
- Лиза, Лизочка, - хлопотливо заговорила Марфа Тимофеевна, - куда ты
мою книжку, книжку куда положила?
- Какую книжку, тетенька?
- Да книжку, боже мой! Я тебя, впрочем, не звала... Ну, все равно. Что
вы там внизу делаете? Вот и Федор Иваныч приехал. Что твоя голова?
- Ничего.
- Ты все говоришь: ничего. Что у вас там внизу, опять музыка?
- Нет - в карты играют.
- Да, ведь она на все руки. Шурочка, я вижу, тебе по саду бегать
хочется. Ступай.
- Да нет, Марфа Тимофеевна...
- Не рассуждай, пожалуйста, ступай. Настасья Карповна в сад пошла одна:
ты с ней побудь. Уважь старуху. - Шурочка вышла. - Да где ж это мой чепец?
Куда это он делся, право?
- Позвольте, я поищу, - промолвила Лиза.
- Сиди, сиди; у меня самой ноги еще не отвалились.