Лаврецкий, в свою очередь, серьезно посмотрел на Лизу.
- Ну, и что же вы ему отвечали? - проговорил он наконец.
- Я не знаю, что отвечать, - возразила Лиза и опустила сложенные руки.
- Как? Ведь вы его любите?
- Да, он мне нравится; он, кажется, хороший человек.
- Вы то же самое и в тех же самых выражениях сказали мне четвертого
дня. Я желаю знать, любите ли вы его тем сильным, страстным чувством,
которое мы привыкли называть любовью?
- Как вы понимаете, - нет.
- Вы в него не влюблены?
- Нет. Да разве это нужно?
- Как?
- Маменьке он нравится, - продолжала Лиза, - он добрый; я ничего против
него не имею.
- Однако вы колеблетесь?
- Да... и, может быть, - вы, ваши слова тому причиной. Помните, что вы
третьего дня говорили? Но это слабость...
- О дитя мое! - воскликнул вдруг Лаврецкий, и голос его задрожал, - не
мудрствуйте лукаво, не называйте слабостью крик вашего сердца, которое не
хочет отдаться без любви. Не берите на себя такой страшной ответственности
перед тем человеком, которого вы не любите и которому хотите принадлежать...
- Я слушаюсь, я ничего не беру на себя, - произнесла было Лиза...
- Слушайтесь вашего сердца; оно одно вам скажет правду, - перебил ее
Лаврецкий... - Опыт, рассудок - все это прах и суета! Не отнимайте у себя
лучшего, единственного счастья на земле.
- Вы ли это говорите, Федор Иваныч? Вы сами женились по любви - и были
ли вы счастливы? Лаврецкий всплеснул руками.
- Ах, не говорите обо мне! Вы и понять не можете всего того, что
молодой, неискушенный, безобразно воспитанный мальчик может принять за
любовь!.. Да и, наконец, к чему клеветать на себя? Я сейчас вам говорил, что
я не знал счастья... нет! я был счастлив!
- Мне кажется, Федор Иваныч, - произнесла, понизив голос, Лиза (когда
она не соглашалась с своим собеседником, она всегда понижала голос; притом
она чувствовала большое волнение), - счастье на земле зависит не от нас...
- От нас, от нас, поверьте мне (он схватил ее за обе руки; Лиза
побледнела и почти с испугом, но внимательно глядела на него), лишь бы мы не
портили сами своей жизни. Для иных людей брак по любви может быть
несчастьем; но не для вас, с вашим спокойным нравом, с вашей ясной душой!
Умоляю вас, не выходите замуж без любви, по чувству долга, отреченья, что
ли... Это то же безверие, тот же расчет - и еще худший. Поверьте мне - я
имею право это говорить: я дорого заплатил за это право. И если ваш бог...
В это мгновенье Лаврецкий заметил, что Леночка и Шурочка стояли подле
Лизы и с немым изумленьем уставились на него. Он выпустил Лизины руки,
торопливо проговорил: "Извините меня, пожалуйста", - и направился к дому.
- Об одном только прошу я вас, - промолвил он, возвращаясь к Лизе, - не
решайтесь тотчас, подождите, подумайте о том, что я вам сказал. Если б даже
вы не поверили мне, если б вы решились на брак по рассудку - и в таком
случае не за господина Паншина вам выходить: он не может быть вашим мужем...
Не