Сходство Лизы с E. E. Ламберт, известной в великосветских кругах своей
религиозностью, строгостью нравственных принципов, интересом к философским
основам христианства, устанавливается по признаку интеллектуального и
духовного родства. В специальном исследовании на эту тему проф. А. Гранжар
{H. Granjаrd. Ivan Tourguenev, la comtesse Lambert et "Nid de seigneurs".
Paris, 1960, стр. 14 и след.} прослеживает историю отношений и переписки
Тургенева с E. E. Ламберт и приходит к справедливому выводу, что эта
женщина, связанная с писателем "симпатией чувств", по собственному его
выражению, и импонировавшая настроениям Тургенева в 1856-1857 гг., сыграла
некоторую роль в истории замысла "Дворянского гнезда". Письма самого
Тургенева к этой корреспондентке, исполненные элегической настроенности,
сожалений об уходящей молодости, размышлений о счастье, о любви, о долге,
напоминают внутренний мир Лаврецкого, а нравственные искания самой E. E.
Ламберт, известные нам по ее письмам, частично отразились в образе Лизы
Калитиной. Но исследователь преувеличил общее влияние E. E. Ламберт на
Тургенева, якобы стихийно стремившегося к христианству. Известная
прямолинейность выводов сказалась и в параллели между Лизой и гр. Ламберт
как ее прототипом {Этот вопрос обсуждался на расширенном заседании сектора
русской литературы Института мировой литературы АН СССР, где проф. А.
Гранжар выступил с докладом об основных положениях названной выше книги.
Отчет см. в журнале "Вопросы литературы", 1960, Э 12, стр. 242-243.}.
Принадлежавшая к высшей придворной аристократии, по самому образу жизни
чуждая русской простонародной стихии, гр. Ламберт весьма далека от
поэтической сущности образа Лизы Калитиной, от его национальных и
гражданских основ. Можно говорить лишь о каких-то отдельных штрихах,
увиденных Тургеневым в облике этой своей приятельницы, как и других
окружавших его женщин, и воплощенных писателем в цельном, едином,
собирательном образе его любимой героини.
Собирательным по существу является также образ Лаврецкого. Указывалось
на его сходство в отдельных биографических моментах с реально
существовавшими лицами, например, с Н. П. Огаревым {См.: Г. Доке. Огарев и
Тургенев. "Slavia", 1939, R. XVI, s. 1, стр. 79-94; здесь же приводятся
факты, указывающие на то, что прототипом жены Лаврецкого Варвары Павловны
является первая жена Н. П. Огарева - М. Л. Рославлева. М. Л. Рославлева и А.
Я. Панаева в качестве прототипов Варвары Павловны упоминались и ранее в
статье А. И. Белецкого "Тургенев и русские писательницы 30-60-х гг." (Творч
путь Т, Сб, стр. 136).}. Но во всех исследованиях в то же время отмечается,
что образ Лаврецкого вобрал в себя многие личные настроения самого Тургенева
и что повествование о нем изобилует автобиографическими деталями.
Рукопись романа расширяет наше представление об автобиографическом
характере некоторых подробностей повествования.