- "Вестник Европы", 1914, Э 3, стр. 229;
сходные сведения содержатся в воспоминаниях И. Павловского (Isaac Pavlovsky,
Souvenirs sur Tourgueneff. Paris, 1887, гл. XII, стр. 171-172).}.
Анненков увидел в "самоотречении" Лизы проявление ущербности ее натуры.
Тургенев при литературной правке романа уделил большое внимание прояснению
своей позиции в этом вопросе, но критик был не вполне удовлетворен
результатами.
На том же собрании литераторов разыгрался известный эпизод объяснения
между Тургеневым и Гончаровым, заподозрившим автора "Дворянского гнезда" в
плагиате {О конфликте между Тургеневым и Гончаровым, обострившемся в период
создания романа "Накануне" и приведшем к третейскому суду писателей, см.:
Гончаров, Необыкновенная история; Гончаров и Тургенев; Анненков, стр. 441;
Л. Н. Майков. Ссора между И. А. Гончаровым и И. С. Тургеневым в 1859 и 60
годах. - "Русская старина", 1900, Э 1, стр. 5-23; Д. Д. Минаев.
Стихотворение "Парнасский приговор". - "Искра", 1860, Э 19.}.
Болезненно мнительный Гончаров увидел в романе Тургенева "сжатый, но
довольно полный очерк "Обрыва"", программу которого он читал Тургеневу в
1855 г. По утверждению писателя, "основанием" романа Тургенева взята была
развернутая в плане "Обрыва" глава о предках Райского, "сколком" с Райского
явились якобы образы Лаврецкого и Паншина, заимствованными считал Гончаров
также образы Лемма, Михалевича и Марфы Тимофеевны. Особенное раздражение
Гончарова вызвало сходство некоторых черт Лизы и Веры (религиозность,
отношения Лизы с Марфой Тимофеевной и Веры с бабушкой). Тургенев отвел
обвинения Гончарова, но по его просьбе изменил в рукописи некоторые детали
повествования. Так, первоначально в сцене объяснения Лизы и Марфы
Тимофеевны, когда старушка упрекает Лизу за ночное свидание с Лаврецким в
саду (конец главы XXXVIII), проскальзывал намек на "падение" девушки. В
черновой редакции рассказывалось подробнее о страданиях Лизы, нравственное
чувство которой подверглось суровому испытанию. После слов: "...как грубо
коснулись чужие руки ее заветной тайны!" (стр. 254, строка 10) следовал
текст: "Но она ни в чем себя винить не могла, и Лаврецкий стал ей еще
дороже. Ее любовь к нему не боялась ничего, ни даже и укоров. Она сильно и
крепко привязалась к нему". Эти строки густо зачеркнуты чернильными петлями
и вместо них под соответствующим значком на полях записан новый вариант,
также затем зачеркнутый: "Вдруг все раскрыто, все вырвано наружу, о чем она
сама еще так недавно ничего не ведала". На том же листе автографа
зачеркнуто: "она отдалась ему" (первый вариант строк: "она уже колебаться не
могла; она знала, что любит, и полюбила честно, не шутя" - стр. 254, строки
14-16). Все зачеркнутые строки сами по себе не имеют прямой аналогии в
романе Гончарова, но если допустить, что они связаны с первоначальным
замыслом Тургенева усугубить нравственную трагедию Лизы противоречием между
ее строгими нравственными, принципами и ее беззащитностью перед натиском
подлинной страсти, то можно найти сходство в любовных ситуациях, послуживших
предметом объяснений между Лизой и Марфой Тимофеевной в "Дворянском гнезде"
и между Верой и бабушкой в "Обрыве" {В тексте "Дворянского гнезда" Лиза
дважды объясняется с Марфой Тимофеевной.