- А! Федя! Милости просим, - промолвила она, - садись, мой батюшка. А
мы сейчас доиграем. Хочешь варенья? Шурочка, достань ему банку с клубникой.
Не хочешь? Ну, так сиди так; а курить - не кури: не могу я табачища вашего
терпеть, да и Матрос от него чихает.
Лаврецкий поспешил объявить, что вовсе не желает курить.
- Был ты внизу? - продолжала старушка, - кого там видел? Паншин все там
торчит? А Лизу видел? Нет? Она сюда хотела прийти... Да вот и она; легка на
помине.
Лиза вошла в комнату и, увидев Лаврецкого, покраснела.
- Я к вам на минутку, Марфа Тимофеевна, - начала было она...
- Зачем на минутку? - возразила старушка. - Что это вы все, молодые
девки, за непоседы за такие? Ты видишь, у меня гость: покалякай с ним, займи
его.
Лиза присела на край стула, подняла глаза на Лаврецкого - и
почувствовала, что ей нельзя было не дать ему знать, чем кончилось ее
свидание с Паншиным. Но как это сделать? Ей и стыдно было и неловко. Давно
ли она познакомилась с ним, с этим человеком, который и в церковь редко
ходит и так равнодушно переносит кончину жены, - и вот уже она сообщает ему
свои тайны... Правда, он принимает в ней участие; она сама верит ему и
чувствует к нему влеченье; но все-таки ей стыдно стало, точно чужой вошел в
ее девическую, чистую комнату.
Марфа Тимофеевна пришла ей на помощь.
- Ведь если ты его занимать не будешь, - заговорила она, - кто ж его,
бедненького, займет? Я для него слишком стара, он для меня слишком умен, а
для Настасьи Карповны он слишком стар: ей все молоденьких подавай.
- Чем же я могу запять Федора Иваныча? - промолвила Лиза. - Если он
хочет, я лучше ему что-нибудь на фортепьяно сыграю, - прибавила она
нерешительно.
- И прекрасно; ты у меня умница, - возразила Марфа Тимофеевна. -
Ступайте, мои милые, вниз; когда кончите, приходите; а я вот в дурах
осталась, мне обидно, я отыграться хочу.
Лиза встала. Лаврецкий пошел за ней. Спускаясь с лестницы, Лиза
остановилась.
- Правду говорят, - начала она, - что сердце людское исполнено
противоречий. Ваш пример должен был испугать меня, сделать меня недоверчивой
к бракам по любви, а я...
- Вы отказали ему? - перебил Лаврецкий.
Нет; но и не согласилась. Я ему все сказала: все, что я чувствовала, и
попросила его подождать. Довольны вы? - прибавила она с быстрой улыбкой и,
слегка трогая перила рукою, сбежала с лестницы.
- Что мне сыграть вам? - спросила она, поднимая крышку фортепьяно.
- Что хотите, - отвечал Лаврецкий и сел так, что мог смотреть на нее.
Лиза начала играть и долго не отводила глаз от своих пальцев. Она
взглянула, наконец, на Лаврецкого, и остановилась: так чудно и странно
показалось ей его лицо.
- Что с вами? - спросила она.
- Ничего, - возразил он, - мне очень хорошо; я рад за вас, я рад вас
видеть; продолжайте.
- Мне кажется, - говорила Лиза несколько мгновений спустя, - если бы он
точно меня любил, он бы не написал этого письма; он должен был бы
чувствовать, что я не могу отвечать ему теперь.