A. H. Meнзоpова. Роман И. С. Тургенева "Дворянское гнездо"
(Идеи и образы). Новосибирск, 1959, стр. 3-4.}.
С развернутым возражением против такой оценки романа выступил в журнале
"Русский вестник" П. В. Анненков {Поскольку идейная позиция П. В. Анненкова
была во многих отношениях близка Тургеневу в конце 50-х годов, когда
создавался роман "Дворянское гнездо", и автор более, чем с другими, считался
с мнениями Анненкова о своем произведении, целесообразно обратиться к ряду
забытых ныне суждений Анненкова - особенно в той части, которая
характеризует реакцию автора статьи на произведенные Тургеневым изменения в
тексте романа при его доработке.}. Задавшись целью "серьезно подумать о
причинах того единогласного сочувствия и одобрения, того восторга и
увлечения, которые вызваны были появлением "Дворянского гнезда"", автор
приходит к выводу, что единодушие это вызвано не столько "торжеством поэзии
и художнического таланта, самовластно подчиняющих себе разнороднейшие
оттенки общественной мысли", сколько непониманием внутреннего значения
произведения со стороны ряда критиков и недоразумением, которое нуждается в
раскрытии (П. В. Анненков. Воспоминания и критические очерки, отд. II. СПб.,
1879, стр. 194-195). Свое "раскрытие" идейного содержания "Дворянского
гнезда" как произведения, связанного тончайшими нитями с современностью,
Анненков полемически направляет против тех "искателей идеалов", которые
стремятся прикрыть "щегольскими ширмами умиления" неприятные житейские
истины, "требующие скорой и деятельной помощи", отвернуться от явлений и со-
бытий, "волнующих общественную совесть и нарушающих безмятежное состояние
души".
"Сквозь запутанные определения идеал их, - пишет Анненков, - часто
выглядывает не в образе эстетического понятия, а в форме полезной меры
благочиния" (там же, стр. 200).
Далее автор анализирует образ Лизаветы Михайловны, который привлек
"искателей идеалов" своей видимой покорностью судьбе и благочинной
нравственностью. "Но так ли все это? - спрашивает автор. - Кто из
поклонников Лизаветы Михайловны заметил, что в нежную, грациозную и
обаятельную форму ее облеклась такая строгая идея, какая часто бывает не под
силу и более развитым и более крепким мышцам?" (стр. 199). Рассматривая
драму Лизы как драму несоответствия ее внутреннего мира интересам того
круга, к которому она принадлежит и который описан Тургеневым без
какого-либо "потворства быту", Анненков видит действительное содержание
нравственного чувства Лизы в той внутренней энергии, которая
противопоставляет ее "условиям, притязаниям и понятиям" окружающей среды.
Критик подчеркивает, что уход Лизы в монастырь, которому особенно рукоплещут
новейшие искатели идеалов, желавшие сделать покорное отречение от радостей
жизни законом для всех людей, является убежищем от требований проснувшейся
мысли.