Судя по
дальнейшей переписке, Гончарову были известны варианты, предшествующие
окончательному. Они и вызвали его подозрительность. Отвечая на объяснения
Тургенева, пытавшегося, вероятно, доказать, что родословная Лаврецких,
сходная во многих деталях с историей рода Лутовиновых (см. об этом нише),
была осуществлением давно намеченного замысла, Гончаров писал: "Вы могли
говорить об этом очень давно, и все это ничего не значит. У меня и в бумагах
есть коротенькая отметка о деде, отце и матери героя. Но говорить о четырех
портретах предков (из письма) вы не могли..." {Письмо Гончарова к Тургеневу
от 28 марта/9 апреля 1859 г. (Гончаров и Тургенев, стр. 29).}
Правка Тургенева в автографе, внесенная им при переработке романа, не
ограничивалась отдельными исправлениями, сделанными в связи с тем или иным
критическим замечанием. Она представляет собой систему дополнений и
изменений, углублявших основные идеи романа и оттенявших то новое, что
появилось в отношении автора к издавна волновавшим его проблемам счастья,
любви, долга, самопожертвования в конкретных исторических условиях конца
50-х годов. Изменения эти заключаются в следующем.
На полях в виде вставки записана наиболее значительная часть спора
Михалевича с Лаврецким - 24 строки, содержащие упреки в адрес Лаврецкого за
эгоизм, цинизм, безверие и "постыдное", сознательное бездействие. Здесь же
формулируется понятие "дела", которым "необходимо заниматься на земле"
(основная идеологическая проблема эпохи). Автором вписана фраза: "умолял его
[смело] серьезно заняться [своими крестьянами] бытом своих крестьян" - совет
Михалевича, осуществленный затем в деятельности Лаврецкого.
В разговоре тех же лиц о нравственных качествах деятеля добавлена фраза
о "нравственном вывихе" Лаврецкого, записанная ранее на полях в виде
программы с пометами "NB" и "Главное". Тургенев вписывает также строки,
вложенные в уста Михалевича, о происхождении Лаврецкого от материкрестьянки
("благодари бога, что и в твоих жилах течет честная плебейская кровь").
Писатель упорно оттеняет вставками важное для него обстоятельство - мужицкие
черты в характере Лаврецкого. Говоря о сходстве Лаврецкого с матерью (глава
VII), Марфа Тимофеевна произносит: "Ну, а молодец ты, молодед; чай,
по-прежнему десять пудов одной рукой поднимаешь?" (стр. 147). Фраза: "а ты,
Федюшка, дай мне руку" также вставлена. В дальнейшем Тургенев еще усиливает
это место "богатырскими" ассоциациями. Он добавляет после слова "руку": "О!
да какая же она у тебя толстая! Небось с тобой не упадешь". (В автографе это
дополнение отсутствует, оно сделано, очевидно, в наборной рукописи или в
корректуре.) В главе XVI к фразе "избить ее до полусмерти" (реакция
Лаврецкого на измену жены) автор добавляет вставкой: "по-мужицки" (стр.
175). Через страницу - аналогичное дополнение: "Вы со мной напрасно
пошутили; прадед мой мужиков за ребра вешал, а дед мой сам был мужик" (стр.