- Да что такое, что такое, мать моя? Не пугай меня, пожалуйста; я
сейчас закричу, не гляди так на меня; говори скорее, что такое!
- Я... я хочу... - Лиза спрятала свое лицо на груди Марфы Тимофеевны...
- Я хочу идти в монастырь, - проговорила она глухо.
Старушка так и подпрыгнула на кровати.
- Перекрестись, мать моя, Лизочка, опомнись, что ты это, бог с тобою, -
пролепетала она наконец, - ляг, голубушка, усни немножко; это все у тебя от
бессонницы, душа моя.
Лиза подняла голову, щеки ее пылали.
- Нет, тетушка, - промолвила она, - не говорите так; я решилась, я
молилась, я просила совета у бога; все кончено, кончена моя жизнь с вами.
Такой урок недаром; да я уж не в первый раз об этом думаю. Счастье ко мне не
шло; даже когда у меня были надежды на счастье, сердце у меня все щемило. Я
все знаю, и свои грехи, и чужие, и как папенька богатство наше нажил; я знаю
все. Все это отмолить, отмолить надо. Вас мне жаль, жаль мамаши, Леночки; но
делать нечего; чувствую я, что мне не житье здесь; я уже со всем простилась,
всему в доме поклонилась в последний раз; отзывает меня что-то; тошно мне,
хочется мне запереться навек. Не удерживайте меня, не отговаривайте,
помогите мне, не то я одна уйду...
Марфа Тимофеевна с ужасом слушала свою племянницу.
"Она больна, бредит, - думала она, - надо послать за доктором, да за
каким? Гедеоновский намедни хвалил какого-то; он все врет - а может быть, на
этот раз и правду сказал". Но когда она убедилась, что Лиза небольна и не
бредит, когда на все ее возраженья Лиза постоянно отвечала одним и тем же,
Марфа Тимофеевна испугалась и опечалилась не на шутку.
- Да ведь ты не знаешь, голубушка ты моя, - начала она ее уговаривать,
- какова жизнь-то в монастырях! Ведь тебя, мою родную, маслищем конопляным
зеленым кормить станут, бельище на тебя наденут толстое-претолстое; по
холоду ходить заставят; ведь ты всего этого не перенесешь, Лизочка. Это все
в тебе Araшины следы; это она тебя с толку сбила. Да ведь она начала с того,
что пожила, и в свое удовольствие пожила; поживи и ты. Дай мне по крайней
мере умереть спокойно, а там делай что хочешь. И кто ж это видывал, чтоб
из-за эдакой из-за козьей бороды, прости господи, из-за мужчины в монастырь
идти? Ну, коли тебе так тошно, съезди, помолись угоднику, молебен отслужи,
да не надевай ты черного шлыка на свою голову, батюшка ты мой, матушка ты
моя...
И Марфа Тимофеевна горько заплакала.
Лиза утешала ее, отирала ее слезы, сама плакала, но осталась
непреклонной. С отчаянья Марфа Тимофеевна попыталась пустить в ход угрозу:
все сказать матери... но и это не помогло. Только вследствие усиленных
просьб старушки Лиза согласилась отложить исполнение своего намерения на
полгода; зато Марфа Тимофеевна должна была дать ей слово, что сама поможет
ей и выхлопочет согласие Марьи Дмитриевны, если через шесть месяцев она не
изменит своего решения.
-----
С наступившими первыми холодами Варвара Павловна, несмотря на свое
обещание зарыться в глуши, запасшись денежками, переселилась в Петербург,
где наняла скромную, но миленькую квартиру, отысканную для нее Паншиным,
который еще раньше ее покинул О...скую
|