- Да; вот я вижу у тебя - "Друг здравия" на тысяча восемьсот пятьдесят
пятый год, - заметил Базаров.
- Мне его по знакомству старый товарищ высылает, - поспешно проговорил
Василий Иванович, - но мы, например, и о френологии имеем понятие, -
прибавил он, обращаясь, впрочем, более к Аркадию и указывая на стоявшую на
шкафе небольшую гипсовую головку, разбитую на нумерованные четырехугольники,
- нам и Шенлейн не остался безызвестен, и Радемахер.
- А в Радемахера еще верят в *** губернии? - спросил Базаров.
Василий Иванович закашлял.
- В губернии... Конечно, вам, господа, лучше знать; где ж нам за вами
угоняться? Ведь вы нам на смену пришли. И в мое время какой-нибудь
гуморалист Гоффман, какой-нибудь Броун с его витализмом казались очень
смешны, а ведь тоже гремели когда-то. Кто-нибудь новый заменил у вас
Радемахера, вы ему поклоняетесь, а через двадцать лет, пожалуй, и над тем
смеяться будут.
- Скажу тебе в утешение, - промолвил Базаров, - что мы теперь вообще
над медициной смеемся и ни перед кем не преклоняемся.
- Как же это так? Ведь ты доктором хочешь быть?
- Хочу, да одно другому не мешает.
Василий Иванович потыкал третьим пальцем в трубку, где еще оставалось
немного горячей золы.
- Ну, может быть, может быть - спорить не стану. Ведь я что? Отставной
штаб-лекарь, волату*; теперь вот в агрономы попал. Я у вашего дедушки в
бригаде служил, - обратился он опять к Аркадию, - да-с, да-с; много я на
своем веку видал видов. И в каких только обществах не бывал, с кем не
важивался! Я, тот самый я, которого вы изволите видеть теперь перед собою, я
у князя Витгенштейна и у Жуковского пульс щупал! Тех-то, в южной-то армии,
по четырнадцатому, вы понимаете (и тут Василий Иванович значительно сжал
губы), всех знал наперечет. Ну, да ведь мое дело - сторона; знай свой
ланцет, и баста! А дедушка ваш очень почтенный был человек, настоящий
военный.
______________
* вот и все (от франц. voila tout).

- Сознайся, дубина была порядочная, - лениво промолвил Базаров.
- Ах, Евгений, как это ты выражаешься! помилосердуй... Конечно, генерал
Кирсанов не принадлежал к числу...
- Ну, брось его, - перебил Базаров. - Я, как подъезжал сюда,
порадовался на твою березовую рощицу, славно вытянулась.
Василий Иванович оживился.
- А ты посмотри, садик у меня теперь какой! Сам каждое деревцо сажал. И
фрукты есть, и ягоды, и всякие медицинские травы. Уж как вы там ни хитрите,
господа молодые, а все-таки старик Парацельсий святую правду изрек: in
herbis, verbis et lapidibus...* Ведь я, ты знаешь, от практики отказался, а
раза два в неделю приходится стариной тряхнуть. Идут за советом - нельзя же
гнать в шею. Случается, бедные прибегают к помощи. Да и докторов здесь
совсем нет. Один здешний сосед, представь, отставной майор, тоже лечит. Я
спрашиваю о нем: учился ли он медицине?.. Говорят мне: нет, он не учился, он
больше из филантропии...