Солнце пекло; из полутемных сеней постоялого дворика
несло запахом теплого ржаного хлеба. Замечтался наш Николай Петрович.
"Сын... кандидат... Аркаша..." - беспрестанно вертелось у него в голове; он
пытался думать о чем-нибудь другом, и опять возвращались те же мысли.
Вспомнилась ему покойница-жена... "Не дождалась!" - шепнул он уныло...
Толстый сизый голубь прилетел на дорогу и поспешно отправился пить в лужицу
возле колодца. Николай Петрович стал глядеть на него, а ухо его уже ловило
стук приближающихся колес...
- Никак они едут-с, - доложил слуга, вынырнув из-под ворот.
Николай Петрович вскочил и устремил глаза вдоль дороги. Показался
тарантас, запряженный тройкой ямских лошадей; в тарантасе мелькнул околыш
студентской фуражки, знакомый очерк дорогого лица...
- Аркаша! Аркаша! - закричал Кирсанов, и побежал, и замахал руками...
Несколько мгновений спустя его губы уже прильнули к безбородой, запыленной и
загорелой щеке молодого кандидата.



II



- Дай же отряхнуться, папаша, - говорил несколько сиплым от дороги, но
звонким юношеским голосом Аркадий, весело отвечая на отцовские ласки, - я
тебя всего запачкаю.
- Ничего, ничего, - твердил, умиленно улыбаясь, Николай Петрович и раза
два ударил рукою по воротнику сыновней шинели и по собственному пальто. -
Покажи-ка себя, покажи-ка, - прибавил он, отодвигаясь, и тотчас же пошел
торопливыми шагами к постоялому двору, приговаривая: "Вот сюда, сюда, да
лошадей поскорее".
Николай Петрович казался гораздо встревоженнее своего сына; он словно
потерялся немного, словно робел. Аркадий остановил его.
- Папаша, - сказал он, - позволь познакомить тебя с моим добрым
приятелем, Базаровым, о котором я тебе так часто писал. Он так любезен, что
согласился погостить у нас.
Николай Петрович быстро обернулся и, подойдя к человеку высокого роста
в длинном балахоне с кистями, только что вылезшему из тарантаса, крепко
стиснул его обнаженную красную руку, которую тот не сразу ему подал.
- Душевно рад, - начал он, - и благодарен за доброе намерение посетить
нас; надеюсь... позвольте узнать ваше имя и отчество?
- Евгений Васильев, - отвечал Базаров ленивым, но мужественным голосом
и, отвернув воротник балахона, показал Николаю Петровичу все свое лицо.
Длинное и худое, с широким лбом, кверху плоским, книзу заостренным носом,
большими зеленоватыми глазами и висячими бакенбардами песочного цвету, оно
оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум.
- Надеюсь, любезнейший Евгений Васильич, что вы не соскучитесь у нас, -
продолжал Николай Петрович.
Тонкие губы Базарова чуть тронулись; но он ничего не отвечал и только
приподнял фуражку. Его темно-белокурые волосы, длинные и густые, не скрывали
крупных выпуклостей просторного черепа.
- Так как же, Аркадий, - заговорил опять Николай Петрович, оборачиваясь
к сыну, - сейчас закладывать лошадей, что ли? Или вы отдохнуть хотите?
- Дома отдохнем, папаша; вели закладывать.