- Извините; как геолог вы скорее к книге прибегнете, к специальному
сочинению, а не к рисунку.
- Рисунок наглядно представит мне то, что в книге изложено на целых
десяти страницах.
Анна Сергеевна помолчала.
- И так-таки у вас ни капельки художественного смысла нет? - промолвила
она, облокотясь на стол и этим самым движением приблизив свое лицо к
Базарову. - Как же вы это без него обходитесь?
- А на что он нужен, позвольте спросить?
- Да хоть на то, чтоб уметь узнавать и изучать людей.
Базаров усмехнулся.
- Во-первых, на это существует жизненный опыт; а, во-вторых, доложу
вам, изучать отдельные личности не стоит труда. Все люди друг на друга
похожи как телом, так и душой; у каждого из нас мозг, селезенка, сердце,
легкие одинаково устроены; и так называемые нравственные качества одни и те
же у всех: небольшие видоизменения ничего не значат. Достаточно одного
человеческого экземпляра, чтобы судить обо всех других. Люди, что деревья в
лесу; ни один ботаник не станет заниматься каждою отдельною березой.
Катя, которая, не спеша, подбирала цветок к цветку, с недоумением
подняла глаза на Базарова - и, встретив его быстрый и небрежный взгляд,
вспыхнула вся до ушей. Анна Сергеевна покачала головой.
- Деревья в лесу, - повторила она. - Стало быть, по-вашему, нет разницы
между глупым и умным человеком, между добрым и злым?
- Нет, есть: как между больным и здоровым. Легкие у чахоточного не в
том положении, как у нас с вами, хоть устроены одинаково. Мы приблизительно
знаем, отчего происходят телесные недуги; а нравственные болезни происходят
от дурного воспитания, от всяких пустяков, которыми сызмала набивают людские
головы, от безобразного состояния общества, одним словом. Исправьте
общество, и болезней не будет.
Базаров говорил все это с таким видом, как будто в то же время думал
про себя: "Верь мне или не верь, это мне все едино!" Он медленно проводил
своими длинными пальцами по бакенбардам, а глаза его бегали по углам.
- И вы полагаете, - промолвила Анна Сергеевна, - что, когда общество
исправится, уже не будет ни глупых, ни злых людей?
- По крайней мере, при правильном устройстве общества совершенно будет
равно, глуп ли человек или умен, зол или добр.
- Да, понимаю; у всех будет одна и та же селезенка.
- Именно так-с, сударыня.
Одинцова обратилась к Аркадию.
- А ваше какое мнение, Аркадий Николаевич?
- Я согласен с Евгением, - отвечал он.
Катя поглядела на него исподлобья.
- Вы меня удивляете, господа, - промолвила Одинцова, - но мы еще с вами
потолкуем. А теперь, я слышу, тетушка идет чай пить; мы должны пощадить ее
уши.
Тетушка Анны Сергеевны, княжна Х...я, худенькая и маленькая женщина с
сжатым в кулачок лицом и неподвижными злыми глазами под седою накладкой,
вошла и, едва поклонившись гостям, опустилась в широкое бархатное кресло, на
которое никто, кроме ее, не имел права садиться.