Она шла по
саду несколько усталою походкой; щеки ее алели и глаза светились ярче
обыкновенного под соломенною круглою шляпой. Она вертела в пальцах тонкий
стебелек полевого цветка, легкая мантилья спустилась ей на локти, и широкие
серые ленты шляпы прильнули к ее груди. Базаров шел сзади ее, самоуверенно и
небрежно, как всегда, но выражение его лица, хотя веселое и даже ласковое,
не понравилось Аркадию. Пробормотав сквозь зубы: "Здравствуй!" - Базаров
отправился к себе в комнату, а Одинцова рассеянно пожала Аркадию руку и тоже
прошла мимо его.
"Здравствуй, - подумал Аркадий... - Разве мы не виделись сегодня?"



XVII



Время (дело известное) летит иногда птицей, иногда ползет червяком; но
человеку бывает особенно хорошо тогда, когда он даже не замечает - скоро ли,
тихо ли оно проходит. Аркадий и Базаров именно таким образом провели дней
пятнадцать у Одинцовой. Этому отчасти способствовал порядок, который она
завела у себя в доме и в жизни. Она строго его придерживалась и заставляла
других ему покоряться. Все в течение дня совершалось в известную пору.
Утром, ровно в восемь часов, все общество собиралось к чаю; от чая до
завтрака всякий делал что хотел, сама хозяйка занималась с приказчиком
(имение было на оброке), с дворецким, с главною ключницей. Перед обедом
общество опять сходилось для беседы или для чтения; вечер посвящался
прогулке, картам, музыке; в половине одиннадцатого Анна Сергеевна уходила к
себе в комнату, отдавала приказания на следующий день и ложилась спать.
Базарову не нравилась эта размеренная, несколько торжественная правильность
ежедневной жизни; "как по рельсам катишься", - уверял он: ливрейные лакеи,
чинные дворецкие оскорбляли его демократическое чувство. Он находил, что уж
если на то пошло, так и обедать следовало бы по-английски, во фраках и в
белых галстухах. Он однажды объяснился об этом с Анной Сергеевной. Она так
себя держала, что каждый человек, не обинуясь, высказывал перед ней свои
мнения. Она выслушала его и промолвила: "С вашей точки зрения, вы правы - и,
может быть, в этом случае, я - барыня; но в деревне нельзя жить
беспорядочно, скука одолеет", - и продолжала делать по-своему. Базаров
ворчал, но и ему и Аркадию оттого и жилось так легко у Одинцовой, что все в
ее доме "катилось как по рельсам". Со всем тем в обоих молодых людях, с
первых же дней их пребывания в Никольском, произошла перемена. В Базарове, к
которому Анна Сергеевна очевидно благоволила, хотя редко с ним соглашалась,
стала проявляться небывалая прежде тревога, он легко раздражался, говорил
нехотя, глядел сердито и не мог усидеть на месте, словно что его подмывало;
а Аркадий, который окончательно сам с собой решил, что влюблен в Одинцову,
начал предаваться тихому унынию. Впрочем, это уныние не мешало ему
сблизиться с Катей; оно даже помогло ему войти с нею в ласковые,
приятельские отношения. "Меня она не ценит! Пусть?.