Кстати, знаете
ли, что я прежде хорошенько не понимала вашей тесной дружбы с Аркадием
Николаичем; я находила его довольно незначительным. Но теперь я его лучше
узнала и убедилась, что он умен... А главное, он молод, молод... не то, что
мы с вами, Евгений Васильич.
- Он все так же робеет в вашем присутствии? - спросил Базаров.
- А разве... - начала было Анна Сергеевна и, подумав немного,
прибавила: - Теперь он доверчивее стал, говорит со мною. Прежде он избегал
меня. Впрочем, и я не искала его общества. Они большие приятели с Катей.
Базарову стало досадно. "Не может женщина не хитрить!" - подумал он.
- Вы говорите, он избегал вас, - произнес он с холодною усмешкой, - но,
вероятно, для вас не осталось тайной, что он был в вас влюблен?
- Как? и он? - сорвалось у Анны Сергеевны.
- И он, - повторил Базаров с смиренным поклоном. - Неужели вы этого не
знали и я вам сказал новость?
Анна Сергеевна опустила глаза.
- Вы ошибаетесь, Евгений Васильич.
- Не думаю. Но, может быть, мне не следовало упоминать об этом. - "А ты
вперед не хитри", - прибавил он про себя.
- Отчего не упоминать? Но я полагаю, что вы и тут придаете слишком
большое значение мгновенному впечатлению. Я начинаю подозревать, что вы
склонны к преувеличению.
- Не будемте лучше говорить об этом, Анна Сергеевна.
- Отчего же? - возразила она, а сама перевела разговор на другую
дорогу. Ей все-таки было неловко с Базаровым, хотя она и ему сказала, и сама
себя уверила, что все позабыто. Меняясь с ним самыми простыми речами, даже
шутя с ним, она чувствовала легкое стеснение страха. Так люди на пароходе, в
море, разговаривают и смеются беззаботно, ни дать ни взять, как на твердой
земле; но случись малейшая остановка, появись малейший признак чего-нибудь
необычайного, и тотчас же на всех лицах выступит выражение особенной
тревоги, свидетельствующее о постоянном сознании постоянной опасности.
Беседа Анны Сергеевны с Базаровым продолжалась недолго. Она начала
задумываться, отвечать рассеянно и предложила ему, наконец, перейти в залу,
где они нашли княжну и Катю. "А где же Аркадий Николаич?" - спросила хозяйка
и, узнав, что он не показывался уже более часа, послала за ним. Его не скоро
нашли: он забрался в самую глушь сада и, опершись подбородком на скрещенные
руки, сидел, погруженный в думы. Они были глубоки и важны, эти думы, но не
печальны. Он знал, что Анна Сергеевна сидит наедине с Базаровым, и ревности
он не чувствовал, как бывало; напротив, лицо его тихо светлело; казалось, он
и дивился чему-то, и радовался, и решался на что-то.



XXVI



Покойный Одинцов не любил нововведений, но допускал "некоторую игру
облагороженного вкуса" и вследствие этого воздвигнул у себя в саду, между
теплицей и прудом, строение вроде греческого портика из русского кирпича. На
задней, глухой стене этого портика, или галереи, были вделаны шесть ниш для
статуй, которые Одинцов собирался выписать из-за границы.