______________
* "Материя и сила" (нем.).

- Я сам так думаю, - заметил одобрительно Аркадий. - "Stoff und Kraft"
написано популярным языком...
- Вот как мы с тобой, - говорил в тот же день после обеда Николай
Петрович своему брату, сидя у него в кабинете, - в отставные люди попали,
песенка наша спета. Что ж? Может быть, Базаров и прав; но мне, признаюсь,
одно больно: я надеялся именно теперь тесно и дружески сойтись с Аркадием, а
выходит, что я остался назади, он ушел вперед, и понять мы друг друга не
можем.
- Да почему он ушел вперед? И чем он от нас так уж очень отличается? -
с нетерпением воскликнул Павел Петрович. - Это все ему в голову синьор этот
вбил, нигилист этот. Ненавижу я этого лекаришку; по-моему, он просто
шарлатан; я уверен, что со всеми своими лягушками он и в физике недалеко
ушел.
- Нет, брат, ты этого не говори: Базаров умен и знающ.
- И самолюбие какое противное, - перебил опять Павел Петрович.
- Да, - заметил Николай Петрович, - он самолюбив. Но без этого, видно,
нельзя; только вот чего я в толк не возьму. Кажется, я все делаю, чтобы не
отстать от века: крестьян устроил, ферму завел, так что даже меня во всей
губернии красным величают; читаю, учусь, вообще стараюсь стать в уровень с
современными требованиями, - а они говорят, что песенка моя спета. Да что,
брат, я сам начинаю думать, что она точно спета.
- Это почему?
- А вот почему. Сегодня я сижу да читаю Пушкина... помнится, "Цыгане"
мне попались... Вдруг Аркадий подходит ко мне и молча, с этаким ласковым
сожалением на лице, тихонько, как у ребенка, отнял у меня книгу и положил
передо мной другую, немецкую... улыбнулся, и ушел, и Пушкина унес.
- Вот как! Какую же он книгу тебе дал?
- Вот эту.
И Николай Петрович вынул из заднего кармана сюртука пресловутую брошюру
Бюхнера, девятого издания. Павел Петрович повертел ее в руках.
- Гм! - промычал он. - Аркадий Николаевич заботится о твоем воспитании.
Что ж, ты пробовал читать?
- Пробовал.
- Ну и что же?
- Либо я глуп, либо это все - вздор. Должно быть, я глуп.
- Да ты по-немецки не забыл? - спросил Павел Петрович.
- Я по-немецки понимаю.
Павел Петрович опять повертел книгу в руках и исподлобья взглянул на
брата. Оба помолчали.
- Да, кстати, - начал Николай Петрович, видимо желая переменить
разговор. - Я получил письмо от Колязина.
- От Матвея Ильича?
- От него. Он приехал в *** ревизовать губернию. Он теперь в тузы вышел
и пишет мне, что желает, по-родственному, повидаться с нами и приглашает нас
с тобой и с Аркадием в город.
- Ты поедешь? - спросил Павел Петрович.
- Нет; а ты?
- И я не поеду. Очень нужно тащиться за пятьдесят верст киселя есть.
Mathieu хочет показаться нам во всей своей славе; черт с ним! будет с него
губернского фимиама, обойдется без нашего. И велика важность, тайный
советник! Если б я продолжал служить, тянуть эту глупую лямку, я бы теперь
был генерал-адъютантом.