- Это в вас говорит... сестра? - произнес протяжно Базаров.
- Разумеется... Но что же мы стоим? Пойдемте. Какой странный разговор у
нас, не правда ли? И могла ли я ожидать, что буду говорить так с вами? Вы
знаете, что я вас боюсь... и в то же время я вам доверяю, потому что, в
сущности, вы очень добры.
- Во-первых, я вовсе не добр; а во-вторых, я потерял для вас всякое
значение, и вы мне говорите, что я добр... Это все равно, что класть венок
из цветов на голову мертвеца.
- Евгений Васильевич, мы не властны... - начала было Анна Сергеевна; но
ветер налетел, зашумел листами и унес ее слова.
- Ведь вы свободны, - произнес немного погодя Базаров.
Больше ничего нельзя было разобрать; шаги удалились... все затихло.
Аркадий обратился к Кате. Она сидела в том же положении, только еще
ниже опустила голову.
- Катерина Сергеевна, - проговорил он дрожащим голосом и стиснув руки,
- я люблю вас навек и безвозвратно, и никого не люблю, кроме вас. Я хотел
вам это сказать, узнать ваше мнение и просить вашей руки, потому что я и не
богат и чувствую, что готов на все жертвы... Вы не отвечаете? Вы мне не
верите? Вы думаете, что я говорю легкомысленно? Но вспомните эти последние
дни! Неужели вы давно не убедились, что все другое - поймите меня, - все,
все другое давно исчезло без следа? Посмотрите на меня, скажите мне одно
слово... Я люблю... я люблю вас... поверьте же мне!
Катя взглянула на Аркадия важным и светлым взглядом и, после долгого
раздумья, едва улыбнувшись, промолвила:
- Да.
Аркадий вскочил со скамьи.
- Да! Вы сказали: да, Катерина Сергеевна! Что значит это слово? То ли,
что я вас люблю, что вы мне верите... Или... или... я не смею докончить...
- Да, - повторила Катя, и в этот раз он ее понял. Он схватил ее
большие, прекрасные руки и, задыхаясь от восторга, прижал их к своему
сердцу. Он едва стоял на ногах и только твердил: "Катя, Катя...", а она
как-то невинно заплакала, сама тихо смеясь своим слезам. Кто не видал таких
слез в глазах любимого существа, тот еще не испытал, до какой степени,
замирая весь от благодарности и от стыда, может быть счастлив на земле
человек.
На следующий день, рано поутру, Анна Сергеевна велела позвать Базарова
к себе в кабинет и с принужденным смехом подала ему сложенный листок
почтовой бумаги. Это было письмо от Аркадия: он в нем просил руки ее сестры.
Базаров быстро пробежал письмо и сделал усилие над собою, чтобы не
выказать злорадного чувства, которое мгновенно вспыхнуло у него в груди.
- Вот как, - проговорил он, - а вы, кажется, не далее как вчера
полагали, что он любит Катерину Сергеевну братскою любовью. Что же вы
намерены теперь сделать?
- Что вы мне посоветуете? - спросила Анна Сергеевна, продолжая
смеяться.
- Да я полагаю, - ответил Базаров тоже со смехом, хотя ему вовсе не
было весело и нисколько не хотелось смеяться, так же как и ей, - я полагаю,
следует благословить молодых людей.