Недавно заведенное на новый лад хозяйство скрипело, как немазаное колесо,
трещало, как домоделанная мебель из сырого дерева. Николай Петрович не
унывал, но частенько вздыхал и задумывался: он чувствовал, что без денег
дело не пойдет, а деньги у него почти все перевелись. Аркадий сказал правду:
Павел Петрович не раз помогал своему брату; не раз, видя, как он бился и
ломал себе голову, придумывая, как бы извернуться, Павел Петрович медленно
подходил к окну и, засунув руки в карманы, бормотал сквозь зубы: "Mais je
puis vous donner de l'argent"* - и давал ему денег; но в этот день у него
самого ничего не было, и он предпочел удалиться. Хозяйственные дрязги
наводили на него тоску; притом ему постоянно казалось, что Николай Петрович,
несмотря на все свое рвение и трудолюбие, не так принимается за дело, как бы
следовало; хотя указать, в чем собственно ошибается Николай Петрович, он не
сумел бы. "Брат не довольно практичен, - рассуждал он сам с собою, - его
обманывают". Николай Петрович, напротив, был высокого мнения о практичности
Павла Петровича и всегда спрашивал его совета. "Я человек мягкий, слабый,
век свой провел в глуши, - говаривал он, - а ты недаром так много жил с
людьми, ты их хорошо знаешь: у тебя орлиный взгляд". Павел Петрович в ответ
на эти слова только отворачивался, но не разуверял брата.
______________
* Но я могу дать вам денег (франц.).

Оставив Николая Петровича в кабинете, он отправился по коридору,
отделявшему переднюю часть дома от задней, и, поравнявшись с низенькою
дверью, остановился в раздумье, подергал себе усы и постучался в нее.
- Кто там? Войдите, - раздался голос Фенечки.
- Это я, - проговорил Павел Петрович и отворил дверь.
Фенечка вскочила со стула, на котором она уселась с своим ребенком, и,
передав его на руки девушки, которая тотчас же вынесла его вон из комнаты,
торопливо поправила свою косынку.
- Извините, если я помешал, - начал Павел Петрович, не глядя на нее, -
мне хотелось только попросить вас... сегодня, кажется, в город посылают...
велите купить для меня зеленого чаю.
- Слушаю-с, - отвечала Фенечка, - сколько прикажете купить?
- Да полфунта довольно будет, я полагаю. А у вас здесь, я вижу,
перемена, - прибавил он, бросив вокруг быстрый взгляд, который скользнул и
по лицу Фенечки. - Занавески вот, - промолвил он, видя, что она его не
понимает.
- Да-с, занавески; Николай Петрович нам их пожаловал; да уж они давно
повешены.
- Да и я у вас давно не был. Теперь у вас здесь очень хорошо.
- По милости Николая Петровича, - шепнула Фенечка.
- Вам здесь лучше, чем в прежнем флигельке? - спросил Павел Петрович
вежливо, но без малейшей улыбки.
- Конечно, лучше-с.
- Кого теперь на ваше место поместили?
- Теперь там прачки.
- А!
Павел Петрович умолк. "Теперь уйдет", - думала Фенечка, но он не
уходил, и она стояла перед ним как вкопанная; слабо перебирая пальцами.