- Что же оказал доктор?
- Доктор сказал, что болезнь еще не определилась...

12 марта.

Я не могу продолжать так, как начал, любезный друг: это стоит мне
слишком больших усилий и слишком растравляет мои раны. Болезнь, говоря
словами доктора, определилась, и Вера умерла от этой болезни. Она двух
недель не прожила после рокового дня нашего мгновенного свидания. Я ее видел
еще раз перед ее кончиной. У меня нет воспоминания более жестокого. Я уже
знал от доктора, что надежды нет. Поздно вечером, когда уже все улеглись в
доме, я подкрался к дверям ее спальни и заглянул в нее. Вера лежала на
постели с закрытыми глазами, худая, маленькая, с лихорадочным румянцем на
щеках. Как окаменелый, смотрел я на нее. Вдруг она раскрыла глаза, устремила
их на меня, вгляделась и, протянув исхудалую руку -

Чего хочет он на освященном месте,
Этот... вот этот... {*} -

{* Was will er an dem heiligen Ort,
Der da... der dort...
"Фауст", 1-я часть. Последняя сцена.

произнесла она голосом до того страшным, что я бросился бежать. Она
почти все время своей болезни бредила "Фаустом" и матерью своей, которую
называла то Мартой, то матерью Гретхен.
Вера умерла. Я был на ее похоронах. С тех пор я покинул все и поселился
здесь навсегда.
Подумай теперь о том, что я рассказал тебе; подумай о ней, об этом
существе, так скоро погибшем. Как это случилось, как растолковать это
непонятное вмешательство мертвого в дела живых, я не знаю и никогда знать не
буду; но ты согласись, что не припадок прихотливой хандры, как ты
выражаешься, заставил меня удалиться от общества. Я стал не тот, каким ты
знал меня: я многому верю теперь, чему не верил прежде. Я все это время
столько думал об этой несчастной женщине (я чуть не сказал: девушке), об ее
происхождении, о тайной игре судьбы, которую мы, слепые, величаем слепым
случаем. Кто знает, сколько каждый живущий на земле оставляет семян, которым
суждено взойти только после его смерти? Кто скажет, какой таинственной цепью
связана судьба человека с судьбой его детей, его потомства, и как отражаются
на них его стремления, как взыскиваются с них его ошибки? Мы все должны
смириться и преклонить головы перед Неведомым.
Да, Вера погибла, а я уцелел. Помню, когда я был еще ребенок, у нас в
доме была красивая ваза из прозрачного алебастра. Ни одно пятнышко не
позорило ее девственной белизны. Однажды, оставшись наедине, я начал качать
цоколь, на котором она стояла... ваза вдруг упала и разбилась вдребезги. Я
обмер от испуга и стоял неподвижно перед осколками. Отец мой вошел, увидал
меня и сказал: "Вот посмотри, что ты сделал: уж не будет у нас нашей
прекрасной вазы; теперь уж ничем ее поправить нельзя". Я зарыдал. Мне
показалось, что я совершил преступление.
Я возмужал - и легкомысленно разбил сосуд в тысячу раз
драгоценнейший...