- Ну, да,-возразил Гаврила и подумал про себя: "Нечего сказать,
аккуратно говорит человек".-Только вот что,-продолжал он вслух,-невесту-то
тебе приискали неладную.
- А какую, позвольте полюбопытствовать?..
- Татьяну.
- Татьяну?
И Капитон вытаращил глаза и отделился от стены.
- Ну, чего ж ты всполохнулся?.. Разве она тебе не по нраву?
- Какое не по нраву, Гаврила Андреич! девка она ничего, работница,
смирная девка... Да ведь вы сами знаете, Гаврила Андрепч, ведь тот-то,
леший, кикимора-то степная, ведь он за ней...
- Знаю, брат, все знаю,-с досадой прервал его дворецкий.-да ведь...
- Да помилуйте, Гаврила Андреич! ведь он меня убьет, ей-богу убьет, как
муху какую-нибудь прихлопнет; ведь у него рука, ведь вы извольте сами
посмотреть, что у него за рука; ведь у него просто Минина и Пожарского рука.
Ведь он, глухой, бьет и не слышит, как бьет! Словно во сне кулачищами-то
махает. И унять его нет никакой возможности; почему? потому, вы сами знаете,
Гаврила Андреич, он глух и вдобавку глуп, как пятка. Ведь это какой-то
зверь, идол, Гаврила Андреич,-хуже идола... осина какая-то: за что же я
теперь от него страдать должен? Конечно, мне уж теперь все нипочем:
обдержался, обтерпелся человек, обмаслился, как коломенский горшок,-все же
я, однако, человек, а не какой-нибудь, в самом деле, ничтожный горшок.
- Знаю, знаю, не расписывай...
- Господи боже мой!-с жаром продолжал башмач-ник,-когда же конец?
когда, господи! Горемыка я, горемыка неисходная! Судьба-то, судьба-то моя,
подумаешь! В младых летах был я бит через немца хозяина, в лучший сустав
жизни моей бит от своего же брата, наконец в зрелые годы вот до чего
дослужился...
- Эх, ты, мочальная душа,- проговорил Гаврила.- Чего распространяешься,
право!
- Как чего, Гаврила Андреич! Не побоев я боюсь, Гаврила Андреич. Накажи
меня господин в стенах да подай мне при людях приветствие, и все я в числе
человеков, а тут ведь от кого приходится...
- Ну, пошел вон,-нетерпеливо перебил его Гаврила. Капитон отвернулся и
поплелся вон.
- А положим, его бы не было,- крикнул ему вслед дворецкий,-ты-то сам
согласен?
- Изъявляю,- возразил Капитон и удалился. Красноречие не покидало его
даже в крайних случаях. Дворецкий несколько раз прошелся по комнате.
- Ну, позовите теперь Татьяну,- промолвил он наконец. Через несколько
мгновений Татьяна вошла чуть слышно и остановилась у порога.
- Что прикажете, Гаврила Андреич?-проговорила она тихим голосом.
Дворецкий пристально посмотрел на нее.
- Ну,-промолвил он,-Танюша, хочешь замуж идти? Барыня тебе жениха
сыскала.
- Слушаю, Гаврила Андреич. А кого они мне в женихи назначают?-прибавила
она с нерешительностью.
- Капитона, башмачника.
- Слушаю-с.
- Он легкомысленный человек, это точно. Но госпожа в этом случае на
тебя надеется.
- Слушаю-с.
- Одна беда... ведь этот глухарь-то, Гараська, он ведь за тобой
ухаживает.