"Госпожа,-думал он, посиживая
у окна,-конечно, жалует Герасима (Гавриле хорошо это было известно, и оттого
он сам ему потакал), все же он существо бессловесное;
не доложить же госпоже, что вот Герасим, мол, за Татьяной ухаживает. Да
и наконец оно и справедливо, какой он муж? А с другой стороны, стоит этому,
прости господи, лешему узнать, что Татьяну выдают за Капитона, ведь он все в
доме переломает, ей-ей. Ведь с ним не столкуешь; ведь его, черта этакого,
согрешил я, грешный, никаким способом не уломаешь... право!.."
Появление Капитона прервало нить Гаврилиных размышлений. Легкомысленный
башмачник вошел, закинул руки назад и, развязно прислонясь к выдающемуся
углу стены подле двери, поставил правую ножку крестообразно перед левой и
встряхнул головой. "Вот, мол, я. Чего вам потребно?"
Гаврила посмотрел на Капитона и застучал пальцами по косяку окна.
Капитон только прищурил немного свои оловянные глазки, но не опустил их,
даже усмехнулся слегка и провел рукой по своим белесоватым волосам, которые
так и ерошились во все стороны. Ну да, я, мол, я. Чего глядишь?
- Хорош, - проговорил Гаврила и помолчал. - Хорош, нечего сказать!
Капитон только плечиками передернул. "А ты небось лучше?"-подумал он
про себя.
- Ну, посмотри на себя, ну, посмотри,-продолжал с укоризной
Гаврила,-ну, на кого ты похож?
Капитон окинул спокойным взором свой истасканный и оборванный сюртук,
свои заплатанные панталоны, с особенным вниманием осмотрел он свои дырявые
сапоги, особенно тот, о носок которого так щеголевато опиралась его правая
"ножка, и снова уставился на дворецкого.
- А что-с?
- Что-с?-повторил Гаврила.-Что-с? Еще ты говоришь: что-с? На черта ты
похож, согрешил я, грешный, вот на кого ты похож.
Капитон проворно замигал глазками.
"Ругайтесь, мол, ругайтесь, Гаврила Андреич",- подумал он опять про
себя.
- Ведь вот ты опять пьян был,-начал Гаврила,--)-&едь опять? А? ну,
отвечай же.
- По слабости здоровья спиртным напиткам подвергался действительно,-
возразил Капитон.
- По слабости здоровья!.. Мало тебя наказывают-вот что; а в Питере еще
был в ученье... Многому ты выучился в ученье. Только хлеб даром ешь.
- В этом случае, Гаврила Андреич, один мне судья:
сам господь бог- и больше никого. Тот один знает, каков я человек на
сем свете суть и точно ли даром хлеб ем. А что касается в соображении до
пьянства-то и в этом случае виноват не я, а более один товарищ; сам же меня
он сманул, да и сполитиковал, ушел то есть, а я...
- А ты остался, гусь, на улице. Ах ты, забубенный человек! Ну, да дело
не в том,- продолжал дворецкий.,- а вот что. Барыне...-тут он помолчал, -
барыне угодно, чтоб ты женился. Слышишь? Они полагают, что ты остепенишься
женившись. Понимаешь?
- Как не понимать-с.
- Ну, да. По-моему, лучше бы тебя хорошенько в руки взять. Ну, да это
уж их дело. Что ж? ты согласен? Капитон осклабился.
- Женитьба дело хорошее для человека, Гаврила Андреич; и я, с своей
стороны, с очень моим приятным удовольствием.