Едва ль ему отрадней, чем в аду.

XLVIII

Но постепенно тает он... Хотя
Почтенные родители некстати
Отстали, но она - она дитя;
615 На этом тихом личике печати
Лукавства нет; и вот - как бы шутя
Ее он руку взял... и понемногу
Предался вновь приятной тишине...
И думает с отрадой: "Слава богу,
620 До осени в деревне будет мне
Не скучно жить - а там... но я взволнован.
Я, кажется, влюблен и очарован!"
Опять влюблен? Но почему ж? - Сейчас,
Друзья мои, я успокою вас.

XLIX

625 Во-первых: ночь прекрасная была,
Ночь летняя, спокойная, немая;
Не светила луна, хоть и взошла;
Река, во тьме таинственно сверкая,
Текла вдали... Дорожка к ней вела;
630 А листья в вышине толпой незримой
Лепечут; вот - они сошли в овраг,
И, словно их движением гонимый,
Пред ними расступался мягкий мрак...
Противиться не мог он обаянью -
635 Он волю дал беспечному мечтанью
И улыбался мирно и вздыхал...
А свежий ветр в глаза их лобызал.

L

А во-вторых: Параша не молчит
И не вздыхает с приторной ужимкой;
640 Но говорит, и просто говорит.
Она так мило движется - как дымкой,
Прозрачной тенью трепетно облит
Ее высокий стан... он отдыхает;
Уж он и рад, что с ней они вдвоем.
645 Заговорил... а сердце в ней пылает
Неведомым, томительным огнем.
Их запахом встречает куст незримый,
И, словно тоже страстию томимый,
Вдали, вдали - на рубеже степей
650 Гремит, поет и плачет соловей.

LI

И, может быть, он начал понимать
Всю прелесть первых трепетных движений
Ее души... и стал в нем утихать
Крикливый рой смешных предубеждений.
655 Но ей одной доступна благодать
Любви простой, и детской и стыдливой...
Нет! о любви не думает она -
Но, как листок блестящий и счастливый,
Ее несет широкая волна...
660 Всё - в этот миг - кругом ей улыбалось,
Над ней одной всё небо наклонялось.